Шёпот синего неба. История духовного прозрения - Азат ГМ

А потом я «проснулся»…

Начало июня 2004 года, возможно середина, хотя может быть и конец месяца. Я учусь в вузе. Оканчиваю второй курс летней практикой в газете.

В то время я неожиданно для себя увлёкся рок-музыкой, а точнее глубоко аллегоричными стихами Пушкиной из группы «Ария», в которых я видел отражение своей жизни, собственных убеждений и мыслей от чего возникало ощущение понимания, и я находил в этом какое-то успокоение.

Тот день был самым обыкновенным и ничем особенным мне не запомнился. Не обычным был вечер того дня, который, должно быть, запомнится мне на всю жизнь…

Как всегда вечером, включив новую для меня музыку на стареньком кассетном магнитофоне и прибавив звук, я отправился на кухню готовить картофельное пюре с густым подливом из овощей и курицы обильно приправленный специями и томатной пастой. Я заканчивал приготовление курицы и картофеля. Завершалось и проигрывание аудиокассеты, где мною были записаны песни «Арии», не вошедшие ни в одну из тематических категорий (на которые я условно разделил всё семнадцатилетнее творчество группы). А потом стало и вовсе тихо. Я сполоснул руки, выключил кран и подошёл к открытому окну. На улице уже стемнело, но всё оттого, что солнечный жаркий день завершался надвигающейся грозой. С восьмого этажа дома, открывался прекрасный вид: огромные грозовые тучи, без просвета от самого горизонта, словно плотные клубы дыма, затягивали синее небо. Многочисленные вспышки молний вдали, освещали тёмный массив туч, сопровождаясь едва слышными раскатами грома. Приятные порывы прохладного ветра становились всё сильнее. И тут за спиной вдруг раздался громкий стук.

Я направился в свою съёмную комнату и по-пути, выйдя в прихожую, увидел качавшуюся от сквозняка дверь (хозяйка квартиры перед отъездом на дачу, просто забыла закрыть дверь на замок). Раскаты грома усилились, и молнии уже заметно стали освещать тёмную улицу и серый девятиэтажный дом напротив. Я вошёл в комнату, освещённую тусклой лампой светильника закреплённого на письменном столе. В центре, которого стоял чёрный небольшого размера старенький магнитофон. В распахнутое окно комнаты влетали редкие капли дождя.

Кроме меня дома был только кот, который в этот момент вышел из незапертой комнаты. Он почему-то всегда опасался всех кроме своей хозяйки, поэтому я не обратил внимания на его шипение мне вслед, посчитав это обычным явлением.

Дождь усилился. Я подошёл к магнитофону, кнопка «play» была нажата, шло проигрывание того свободного от записи фрагмента плёнки, который я обычно перематывал, когда заканчивалась последняя песня этой стороны. Собравшись сделать то же самое, я вдруг услышал какие-то странные, беспорядочные звуки. Прибавив громкость динамика, я прослушал их ещё секунд десять и потрясённый, даже шокированный услышанным, скорее остановил проигрывание кассеты. После чего возникло какое-то скверное ощущение, как после просмотра фильма ужасов.

Я не хотел верить в услышанное, и был убеждён, что мне всё это показалось. Но снова прослушать эту плёнку я не решался. И это было бесполезно, так как качество звучания было плохим, а динамик был очень слабым.

С того вечера я стал постоянно думать об этой записи, и с нетерпением ждал возвращения домой, чтобы вновь прослушать кассету и разобраться показалось ли мне или действительно что-то там есть…

«Гранитный фундамент» покачнулся, и «здание» стало медленно и незаметно падать…

И вот, спустя недели томительного ожидания, я дома. Снова один. Включаю магнитофон. Ставлю кассету в деку. Перематываю плёнку, чтобы прослушать сторону с самого начала. Нажимаю кнопку «play». Воспроизведение пошло… Прозвучала последняя песня, «Мания Величия» она называлась. Прибавляю звук, ставлю его на максимальную громкость. И приготовившись услышать те странные непонятные звуки, и испытать как в прошлый раз потрясение, шок и где-то даже страх и ужас, вслушиваюсь в шипение динамиков…

Часть III

После небольшой паузы, которая обычно бывает между музыкальными треками, началось проигрывание того фрагмента плёнки, где по идее должна была быть тишина. Я по-прежнему надеялся, что услышанное всего лишь старая запись и ничего необычного на этой плёнке нет. Но прошло ещё секунды три, и пустое шипение динамиков, очень плавно, как бы по нарастающей, становясь всё громче, сменилось звуками, которые развеяли во мне всякие сомнения. Тот шёпот здесь есть.

Сложно с точностью описать звук, с которого начиналась запись, ничего близко схожего с ним я никогда не слышал: что-то среднее между гулом высоковольтной линии электропередачи и писком комара. А колебания этого «электрического треска» напоминали звуки радиоприёмника с ручной настройкой частот. Этот «скрипящий» звук был фоновым на протяжении всей записи, словно платформой на которой держались другие звуки.

Далее, примерно 2—3 секунды спустя, послышались голоса детей, такие, как например, на детской площадке, или в детском саду, когда невозможно что-либо разобрать, оттого, что все одновременно что-то говорят. И непонятно, что там было то ли смех, то ли плач, смешанный с разговорами и резкими криками. Голоса эти тоже были в течение всей записи. Кроме того, были другие, едва уловимые звуки, похожие на тихий шёпот, словно кто-то, прячась, перешёптывался, со стороны наблюдая за происходящим там.

Спустя некоторое время (секунд 20—30, а может и больше), совершенно чётко и разборчиво, и, даже скорее, детским голосом, как бы хором, было произнесено: «Иди-и сюда-а…», перерыв примерно две секунды и снова «Иди-и…». Это был такой протяжный негромкий крик с нечеловеческим двойным голосом, от которого просто «мурашки по коже»… Далее, на протяжении нескольких минут, были всё те же звуки: «скрип» и детские голоса, смех или плач с чьим-то шёпотом.

Я сидел на кровати, возле магнитофона, внимательно вслушиваясь в каждый звук этой странной, непонятно откуда взявшейся записи длительностью 7—10 минут.

И тут вдруг, совершенно неожиданно, послышалось голубиное воркование. После которого я, наконец, услышал тот самый вырывающийся из динамиков «живой» голос, шёпотом говорящий чётко и громко, с определённой протяжной интонацией сопровождаясь тем же воркованием: «С кем ты?.. А-а-а?.. С кем?..». Когда я услышал это, холод пробежал по всему телу, и тихий шипящий звук пульсирующей крови будто бы заполнил голову, как бывает после чего-то шокирующего.

Этот фрагмент записи оказывал на меня наибольшее эмоциональное воздействие, так как возникало ощущение, что эта фраза шёпотом была обращёна именно ко мне. Что некое существо однозначно живое и разумное, совершенно мне неизвестное и непонятное, что-то фантастическое и не укладывающееся в стандарты моего логического мышления, вдруг обращается именно ко мне.

Запись продолжалась ещё несколько минут, в течение которых звучали те же «электрические» скрипы, детские голоса и едва слышимый шёпот, а потом плёнка закончилась…

Потрясённый, шокированный я прошёлся по комнате, пытаясь вспомнить день этой записи, и объяснить её появление… Но пульсирующие потоки крови по-прежнему заполняли голову, вытесняя всякие мысли и воспоминания.

Однозначно это не было разрозненным набором звуков разной громкости: слишком тихих или слишком громких. Как было бы, например, при записи внешних, находящихся на различном удалении от магнитофона (причём, если бы рычажок был переключён в режим микрофона), источников звука. Весь «ролик» был в едином, что называется «стиле», в одной звуковой «композиции». Отлично скомпонованный музыкальный «mix» или «коллаж» без каких-либо заметных стыковок частей. Во время записи этой кассеты, в комнате находился и включённый телевизор, по которому в этот момент шла трансляция матча чемпионата Европы по футболу («Евро 2004»), насколько я помню, Германия играла со сборной Голландии. Я находился рядом с магнитофоном, контролируя процесс записи, смотрел футбол и периодически беседовал с сестрой, которая тоже была в комнате.

Конец ознакомительного фрагмента.